Ксения Раппопорт вышла замуж за Дмитрия Борисова. ФОТО

41-летняя актриса Ксения Раппопорт тайно вышла замуж за 39-летнего владельца сети ресторанов «Жан-Жак» и «Джон Донн» Дмитрия Борисова.

Известная российская актриса Ксения Раппопорт вышла замуж за известного ресторатора Митю Борисова.

В прошлом году Ксения рассталась с актером Юрием Колокольниковым, от которого она имеет 5-летнюю дочь Соню. Кроме того, у Раппопорт есть 21-летняя дочь Аглая-Дарья (тоже актриса - звезда сериала «Интерны») от брака с бизнесменом Виктором Тарасовым.

С московским бизнесменом Дмитрием Борисовым актриса закрутила роман в середине прошлого года.

Слухи о разводе Раппопорт и Колокольникова ходили давно. Так, в августе прошлого года Раппопорт не прилетела на фестиваль в Выборге, где Юрий представлял свою дебютную режиссерскую работу «Мама дарагая!», в которой снял гражданскую жену.

Раппопорт и Борисов сейчас живут в Санкт-Петербурге, куда ресторатор перебрался ради актрисы, которая служит в Малом драматическом театре. Владелец сети ресторанов «Жан-Жак» и «Джон Донн» недавно открыл в Питере новое заведение - ресторан «Рубинштейн».

"Они официально женаты, но афишировать не хотят. Мы с Димой знакомы девятнадцать лет, он пригласил меня на открытие «Рубинштейна», где, конечно, был вместе с Ксенией", - рассказал журналистам лидер группы «АукцЫон» Леонид Федоров.

Друзья Борисова также сообщили, что ради Ксении он перебрался в Питер из Москвы, оставив в столице бывшую жену, 30-летнюю художницу Марусю Севастьянову, и 10-летнюю дочь.

Дмитрий Вадимович Борисов родился в Москве. Отец - Вадим Борисов - известный историк. Дмитрий учился на исторический факультет РГГУ, но на 3 курсе (в 20 лет) оставил учебу.

Как совладелец продюсерской компании (совместно с Дмитрием Ицковичем), работал с группами «Ленинград», «Вопли Видоплясова», «АукцыонЪ». В 2004-м вместе с Евгением Гиндилисом основал кинокомпанию «ТВИНДИ».

Участвовал как основатель и (со)владелец в организации клуба «Проект ОГИ», Объединенного гуманитарного издательства (ОГИ), клуба «Апшу» (вместе с сестрами и Д. Ямпольским).

В 2007-м стал креативным директором журнала «Большой город».

Основал ресторанную компанию «Буффо», сеть французских кафе «Жан-Жак» и возрожденный клуб «Маяк».

Митю Борисова — рыжеволосого ресторатора, которого знает вся Москва — называют «продюсером городской среды».

В конце 90-х он придумал новый тренд, изменивший облик столицы — демократичные кафе для богемы. «Ваш досуг» поговорил с Митей о работе, водке и гламуре.

На счету Борисова — такие культовые для города заведения, как «Проект О.Г.И.», распивочная «Гоголь » и кафе-буфет «Маяк », где сегодня собирается чуть ли не весь киношный бомонд. В конце декабря на Таганке открылось третье кафе его сети «Жан-Жак » и второй паб «Джон Донн». А на подходе — три новых проекта в бизнес-центре на пересечении Нахимовского и Севастопольского проспектов.

Не страшно открывать новые рестораны в кризис?
А я люблю кризис. Первый свой проект - клуб ОГИ - я открывал в 98-м. В принципе, формат, которым мы занимаемся, может существовать до тех пор, пока не будет совсем уж чудовищной нищеты. У нас простецкий дизайн, невысокие цены. Тем более сейчас появились новые возможности - стоимость аренды упала, а ставки перестали фиксировать в евро. Я замечаю, что к нам пришла новая публика - люди, которые раньше ели в более дорогих местах. У нас такие концепции, куда не западло ходить бизнесменам или «звездам».

Чувствуете, что превращаетесь в крутого ресторатора?
Да я не ресторатор вовсе - у меня нет ни одного ресторана. Пабы есть, бистро, семейное кафе, музыкальный клуб, а ресторанов нет. Каким словом меня можно назвать? Деятель общепита - отвратительное понятие. У меня не общественное, а индивидуальное питание.

Тем не менее взятый темп поражает. Сколько времени вам нужно, чтобы построить кафе?
Новые «Жан-Жак» и «Джон Донн» построили за два месяца. Из-за кризиса не можем себе позволить долго придумывать и принимать решения, поэтому пришлось работать в три смены. В конце февраля запустим проект на пересечении Нахимовского и Севастопольского проспектов, это прямо напротив Центра репродукции семьи. Специально для молодых отцов - узнал, что все нормально, дождался, когда нянечка выгонит, и пошел с ребятами отмечать.

Там какая-то оригинальная концепция?
Самая банальная. Я всегда говорю, что концепция всех наших проектов - европейская обыденность. Там у нас, например, азиатский концепт - типичная для Западной Европы азиатская забегаловка, лапшичная. Между прочим, это очень водочная кухня: лапша с рыбой или с мясом - типично русская, сытная похмельная штука. Я рестораны интуитивно делаю, не просчитывая заранее какую-то историю. Считаю, что если место нравится мне и моим друзьям, значит найдется в Москве еще несколько тысяч людей, которым оно тоже понравится.

Вы в одном из интервью сказали, что впервые попали во Францию за три недели до открытия «Жан-Жака», который был задуман как типичное парижское бистро…
На самом деле, за неделю. Ну и что? Я книжки читал, а по книжкам все можно узнать. Ремарк, Фицджеральд, Хемингуэй - в американской литературе очень точно описан послевоенный Париж. Плюс картины импрессионистов. И еще - «Евгений Онегин». Я прекрасно понимаю, что открыть настоящий французский ресторан в Москве невозможно - там счет будет 200 евро на человека. Потому что продуктов нужного уровня у нас нет, все придется привозить оттуда. А кухню парижского бистро повторить можно. Мы не претендуем на статус гастрономического заведения, зато нам удалось попасть в общеевропейскую гастрономическую атмосферу.

Рестораны вообще сильно влияют на городскую среду?
Сильно. Такие места меняют облик города в лучшую сторону. Как Ольга Свиблова, которая превратила Москву чуть ли не в центр мировой фотографии. Или Василий Бычков (директор ЦДХ — прим. «ВД» ), который прилагает невероятные усилия для пропаганды современного искусства. Есть два заведения, которые, на мой взгляд, являются важными культурными объектами. Это Piccolino - типичный семейный итальянский ресторанчик. И «Жан-Жак» - выжимка из культуры парижских бистро. Москве не хватает недорогих азиатских заведений. Чтобы они появились, сюда должна приехать куча китайцев, малазийцев и вьетнамцев. Но их в Москву не пускают. Турков не пускают - в результате в городе нельзя найти хороший кебаб. Рюмочных нет, хотя это уж совершенно наша история - по холоду бежишь, завернул в рюмочную, выпил водки, закусил и дальше.

Публичные люди редко афишируют свои отношения со спиртным. Вы же никогда не скрывали, что любите выпить.
Люди, которые часто выпивают, но скрывают это, - алкоголики. Я много пью, и не считаю, что порядочность зависит от алкоголя. А вот если человеку по пьяни башню сносит, значит нужно менять напиток. Я в последнее время выпиваю в зависимости от региона. В Тоскане - вино, в Нормандии - кальвадос. Москва для меня - город водки и виски.

На что в Москве, кроме работы, хватает времени?
Есть кое-какие кинопроекты, но они в зачаточном состоянии. По существу - помогаю Андрею Курилкину (издатель, «Новое издательство» - прим. «ВД» ), мы с ним вместе издаем поэтическую серию. Недавно вот устраивали вечер поэта Алексея Цветкова в «Маяке». Такие же поэтические встречи проходят в «Апшу». В принципе грань между работой и отдыхом очень тонкая. У меня вот была мечта Восточную Европу посмотреть - это что, работа или отдых? Если я захожу в Татрах в ресторан, я его оцениваю, и не исключено, что это выльется для меня в новый проект. В Будапеште, кстати, был. Думаю, в течение нескольких ближайших лет это будет самый драйвовый европейский город. Москва претендовала на этот статус, но с такими ценами, как здесь, это нескоро произойдет.

Путешествия - это хорошо. А просто книжку прочесть или в кино сходить успеваете?
Пока да. Как только почувствую, что работа лишает возможности выпивать с друзьями, читать и путешествовать, - я ее брошу. Я люблю читать, причем буквально все подряд. Даже плохая, желтая книжка мне интересна как социальное явление - какая-нибудь мерзость вроде Минаева. Язык для меня это святое. Вот к кино спокойнее отношусь, избирательнее. Очень люблю вестерны, приключенческие фильмы. Из относительно свежего понравилось «Залечь на дно в Брюгге» и «После прочтения сжечь».

В чужие рестораны ходите?
Конечно. Все лето просидел на веранде «Эларджи» - гениальное место. На китайскую кухню хожу в «Дружбу». С удовольствием ем в «Гудмане», в «Маминой пасте». Бывает, завтракаю в «Пушкине» - там лучшая в городе яичница, вот только водка, я считаю, не может стоить так дорого.

Сейчас все вдруг стали делать демократичные места. Чувствуете, что эта мода на «антигламурные» заведения во многом - ваших рук дело?
Скорее просто «негламурные». Мы не «анти» - мы всегда за что-то. Наш девиз мог бы звучать примерно так: «Работай, ходи к соседу в гости, влюбляйся и не мешай другим жить».

Дмитрия Борисова называют ресторатором, а еще - продюсером, потому что другого слова для того, чем он занимается, не придумали. Борисов - мастер продюсировать общение в заведениях общественного питания. Десять лет назад в «Проекте ОГИ» он придумал скрестить кафе с книжной лавкой, и туда пошли московские интеллектуалы, раньше сидевшие на кухнях. В «Квартире 44» не только дизайн напоминает о старой интеллигентской квартире, там и атмосфера такая. А оба кафе «Жан-Жак» - французские брассери, только на московских бульварах. Талантам Борисова нашлось и другое применение: в 2007 году в качестве знатока городской среды был приглашен на должность креативного директора журнала «Большой город». Успехам Дмитрия Борисова не приходится удивляться, поскольку главным потребителем всех своих продуктов является он сам: его любимые способы времяпрепровождения - выпивка в своем кругу и чтение хорошей литературы. Участник проекта «Сноб» с декабря 2008 года.

Город, в котором я живу

Москва

Где родился

Москва

У кого родился

Отец - Вадим Борисов, известный историк.

Где и чему учился

Поступил на исторический факультет РГГУ, но на 3 курсе (в 20 лет) оставил учебу

«Не потому, что мне история не нравилась. Наоборот, я с очень большим уважением к истории отношусь, у меня и отец историк, так просто сложилось. У нас с Димой Ицковичем была своя продюсерская группа...учиться было некогда».

Где и как работал

Совладелец продюсерской компании (совместно с Дмитрием Ицковичем), работал с группами «Ленинград», «Вопли Видоплясова», «АукцыонЪ». В 2004-м вместе с Евгением Гиндилисом основал кинокомпанию «ТВИНДИ».

Участвовал как основатель и (со)владелец в организации клуба «Проект ОГИ», Объединенного гуманитарного издательства (ОГИ), клуба «Апшу» (вместе с сестрами и Д. Ямпольским). Ресторанную компанию «Буффо», сеть французских кафе «Жан-Жак» и возрожденный клуб «Маяк» открывал вместе с Ямпольским.

«Я не хочу быть похожим на бизнесмена! И никакой я не ресторатор... Может, продюсер... Хотя это тоже дурацкое слово».

«...те, которые меня в детстве били за то, что я рыжий, - это не моя публика. А те, в которых агрессии нет, а есть какие-то мысли, еще лучше - действия, - моя. Вот для них я делаю рестораны. ...Меня, кроме них, кроме этих людей, вообще никто не интересует. Больные там, чокнутые, офигевшие от денег или безмозглые совсем - это все не ко мне».

«Я занимаюсь исправлением городских аномалий. Вот то, что в Москве не было дешевой европейской кухни, - это аномалия, я ее исправил, сделал "Жан-Жак". То, что в России нет ни одного авторского ресторана с российским шеф-поваром - тоже аномалия. Сталик кулинарную книжку написал, она сейчас хит продаж. Вот мы сделали его авторский ресторан, у нас огромная тарелка плова стоит 450 рублей. Это дорого? Это адекватно».

В 2007-м стал креативным директором журнала «Большой город».

«Собственно, меня же туда позвали не чтобы контент менять, я в контенте ничего не понимаю. Я же, как было сказано, крупный специалист по городской среде. Я знаю, как этот городской ландшафт устроен, где там в нем дырки прогрызены, через которые можно доставлять информацию».

Мне интересно

литература, поэзия

Люблю

китайскую кухню

выпивать с друзьями

«Выпивать я люблю с моим другом Димой Ямпольским и с братьями Тотибадзе».

посещать свои рестораны и расплачиваться наравне с другими посетителями

Ну, не люблю

«... ненавижу анис, еще не люблю яично-кофейные ликеры и вьетнамские все эти вонючие водки и настойки со змеями».

фашистов

«С кем я никогда бы не стал выпивать, так это с фашистами. Неважно, русскими, еврейскими или немецкими. Ни за что».

Семья

В 2005 году родилась дочь Маша. Летом 2008-го женился на редакторе журнала Vogue Марусе Севастьяновой.

Брат - Николай Борисов, журналист, работал в газете «Ведомости», журнале Forbes, совладелец двух домашних ресторанов «Квартира 44» в Москве. Сестры - Анна и Мария Карельские, совладелицы московского клуба «Апшу».

И вообще…

«...меня расстраивает сейчас больше всего... что нет двадцатилетних людей, которые порвать меня могут с моим бизнесом. Копировать - сколько угодно. Вот начали мы когда-то книжками торговать в ресторанах - теперь все торгуют. А я уже нет, потому что мне важно было, чтобы это в принципе появилось, а не чтобы я один этим занимался. А молодых людей, которые придумают новый формат, который меня прикончит, - таких нет».

«В политику звали. И правые, и левые. Только мне это не нужно. Сейчас нет в России политиков, с которыми мне по дороге. Мне их истории глубоко неинтересны... Я сам - гражданское общество. Рестораны наши - гражданское общество. ...я всю жизнь делал рестораны для нормальных людей».

Александр Бродский, архитектор: «Митя один из моих любимых друзей. Он за последние несколько лет сделался очень важной частью московской жизни. Не только потому, что открывает симпатичные и успешные места. Он всегда собирает милых и хороших людей, правильные компании. Все истории, которые случаются с ним, носят алкогольный характер, но это не депрессивно-алкогольные истории, там в самом лучшем оптимистическом ключе все всегда происходит».

Катя Метелица, журналист и прозаик: «Борисов очень любит врать про себя всякие истории, постоянно этим занимается. И у него есть несколько любимых - про то, как он снимался в "Ералаше". Хотя его там парадоксальным образом не снимали ни разу. Он этими историями восстанавливал историческую справедливость отчасти. И вот он однажды начал каким-то свежим людям рассказывать про "Ералаш", а его подруга Карина Кабанова спокойно так говорит: "Это Митя сейчас врет". У Борисова лицо стало, как у малыша, когда его по голове стукнут, леденец отнимут и еще скажут, что Бога нет».

0 15 февраля 2016, 13:37

41-летняя актриса тайно вышла замуж. Звезда, которая долгое время состояла в гражданском браке с 35-летним актером Юрием Колокольниковым, сразу после расставания закрутила роман со столичным бизнесменом Дмитрием Борисовым. По словам друзей пары, актриса и ресторатор уже официально женаты, но не хотят афишировать свои отношения.

Солист группы "АукцЫон" Леонид Федоров подтвердил изданию Star Hit информацию о том, что Раппопорт и Борисов узаконили отношения.

Стоит отметить, что Борисов - владелец сети ресторанов "Жан-Жак" и "Джонн Донн" - ради Ксении переехал из Москвы в Санкт-Петербург. Бывшая жена бизнесмена - 30-летняя художница Маруся Севастьянова - и их 10-летняя дочь остались в столице.

Переехав в Петербург, Борисов не так давно открыл там новое заведение "Рубинштейн" недалеко от Малого драматического театра, в котором играет Раппопорт. По словам сотрудников ресторана, дела в Санкт-Петербурге идут не так хорошо, как в Москве. Но, судя по всему, бизнес волнует Дмитрия меньше, чем семейное счастье.

Напомним, что Ксения Раппопорт долгое время была вместе с актером Юрием Колокольниковым, в 2011 году у них родилась дочь София. Бывшие влюбленные отлично ладят друг с другом. У актрисы также есть 21-летняя дочь Аглая от бизнесмена Виктора Тарасова. Аглая Тарасова пошла по стопам матери и тоже стала сниматься в кино, она прославилась благодаря сериалу "Интерны".

Про космос

Борисов: Когда мне исполнилось 40 лет, я себе подарил на 50 лет полет в космос. Заплатил 10 тысяч долларов одной компании - всего это стоит 120, надо постепенно платить. У них 8 клиник по всему миру, одна в Израиле. Я там прошел все проверки, и я - космонавт: меня допустили до полета через 10 лет. Теперь я должен раз в два года сдавать анализы. Странно ведь прожить жизнь, не слетав в космос в XXI веке.

Врачи сказали, что я потрясающий. Они нагрузки давали, крутили в центрифуге. Я оттуда вылезаю, и меня спрашивают: «У вас эмоциональное состояние какое?» «Никакое», - говорю. Куда-то засунули, покрутили, мне … [все равно]. Они говорят, у меня пониженный порог стресса. А я им: «Вам хоть раз давали … [били] менты советские? Вы вот в больницу советскую, … сходите, чтобы понять - эмоционально ли это. Эмоционально, в принципе, то, что у меня сегодня выходной - единственный за этот год. На меня правда никакого впечатления не произвели ваши эксперименты».

Про театр

Борисов: Это записалось?

Кесоян: Да.

Борисов: Тогда сейчас все сотру, я умею.

Кесоян: Перестань.

Борисов: По-моему, интервью состоялось.

Кесоян: Да, в принципе, уже сейчас можно сворачиваться.

Борисов: Я тебе расскажу, что мы с Димой Сергеевым (совладелец ресторанной группы Ginza Project. - Прим. ред. ) новое заведение будем делать. Он очень талантливый, содержательный - офигенный чувак.

Кесоян: А ты не устал еще от вот этого всего?

Борисов: От чего? Я три года ничего не открывал в Москве. Наоборот! Я приехал сюда на неделю в конце января и поймал тут бешеную волну. Не мою, не нашу даже. Даже не нашего поколения. Чужую какую-то. И вот за это время мы открыли …

Кесоян: Какие бардели?

Борисов: «Бардели»! Это Галя и ее муж Йохан. Трехэтажное помещение. Бар там делает Рома Милостливый. Меня привели к нему в «Чайную» , и я попробовал лучший коктейль вообще в жизни. Какой-то маленький белый сухой драй. Не знаю, что это было, но это оправдывает существование всей барной культуры. Я же не люблю смешанные напитки - люблю водку, виски, вино, саке. И Рома нам согласился сделать бар вот в этом «Бардели». Первый этаж там бар, второй - ресторан и огромная крыша.

И наполовину открытая кухня - это тоже второй этаж «Бардели»

© Надежда Панина

3 из 8

Бар на первом этаже

© Надежда Панина

4 из 8

Вегетарианский тхали: корично-гвоздичные брокколи, цикорий, кольраби, морковь на углях, карри из фенхеля с сырно-яблочной кофтой, дал, раита из домашнего йогурта с чат-масалой, соус из мяты, басмати-рис с шафраном и зеленым кардамоном и нан на углях из цельнозерновой полбы с травами и чесноком

© Надежда Панина

5 из 8

Закуски в вегетарианских ужинах: чурумури, кхандви (нут на йогурте с листьями карри и кокосом), долька шафрановой лепешки с пряным соусом, картофельные дольки и чили-чатни и панир на углях в маринаде из пажитника с горчичным маслом

© Надежда Панина

6 из 8

Тхали из невегетарианского ужина с бараниной: дал, раита из домашнего йогурта с чат-масалой, соус из мяты, басмати-рис с шафраном и зеленым кардамоном, ребро барана Hello Goa! в соусе чили, пряный cикх-кебаб из баранины Ciao Maharaj и нан на углях из цельнозерновой полбы с травами и чесноком

© Надежда Панина

7 из 8

Индийское мороженое кулфи с кашмирским шафраном и фисташками

© Надежда Панина

8 из 8

Кесоян: Подожди, а как эти ребята согласились на присутствие алкоголя - они же такие просветленные.

Борисов: Им интересно, потому что мы им делаем не кабак, а театр. У нас, например, красные стулья, пластмассовые, как у ларька стоят. Потому что театр. Потому что спектакль ставить интересно.

Кесоян: И что ты будешь там ставить?

Борисов: Все это место и есть спектакль. «Пролив» - это спектакль, конечно. И «Жан-Жак» - это спектакль. Любое заведение вообще - это спектакль. Поэтому я настаиваю на уважительном отношении к официанту и бармену, потому что они - актеры. Если ты делаешь не общепит, а претендуешь на городское место, то это - театр.

Кесоян: В театре есть некий бутафорский момент.

Борисов: А в ресторане?

Кесоян: А в ресторане этого не может быть.

Борисов: Ресторан - это и есть бутафория. Давай возьмем «Пушкин» . Это что? Бутафория абсолютно.

Кесоян: Но еда не может быть бутафорией.

Борисов: Ты считаешь, если хороший театр - это не настоящее?

Кесоян: Театр создан, для того чтобы человека поставить в некоторые условия и выдернуть из заурядности.

Борисов: Я думаю, что театр создан, для того чтобы …, которые считают себя актерами, что-то там достойное делали. А потом получилось, что это еще публике нужно.

Кесоян: Обыватель подсаживается на любое зрелище.

Борисов: А что в этом плохого? Даже само слово красивое - «обыватель». От слова «быт». Давай, слово «обыватель» напиши! Это сейчас, как мне кажется, важное слово. Сходи на Никитский бульвар - там десятки тысяч людей каждый день. На Тверской сейчас деревья еще разрастутся - мне это очень нравится. Нет ничего приятнее, чем люди на Тверской.

Кесоян: А я не считаю обывателей мудаками. Я считаю, что это довольно простые и забавно устроенные люди.

Борисов: Я обывателей считаю моими партнерами. У тебя в этом слове есть что-то уничижительное. А вот у меня - наоборот…

Борисов за столом с Филиппом Дзядко и Еленой Каменской

О телевизоре

Борисов: Я собираю пепельницы. Видишь, как я живу? Как типичный обыватель. Нету больше в XXI веке богемы. И нет ничего отвратительнее фразы: «Я уже пять лет, семь лет, уже два года не смотрю телевизор».

Кесоян: Почему?

Борисов: Потому что это пошлость. Потому что - не смотришь - ты мудак.

Кесоян: Нас не будут публиковать в «Афише» - они там не смотрят телевизор.

Борисов: А вот основатель «Афиши» Илья Ценципер, я уверен, смотрит телевизор. Потому что человек, не смотрящий телевизор, не понимает, что происходит в мире. Я, например, не наступаю в говно специально, которое валяется на улице. Случайно - если иду по улице. Я знаю, что на улице валяется говно. Я, например, не бегаю по улице в поисках маньяков. Или не бегаю на улице в поисках гопоты. Но делать вид, что этого нет, - это пошлость.

Кесоян: Думаешь, телевизор просто источник информации?

Борисов: Делать вид, что ты богема и живешь в башне из слоновой кости, - пошлость! Ты не смотришь телик - телик тебя смотрит. Смотри, что передо мной лежит.

Кесоян: Да блокнот перед тобой лежит!

Борисов: Залезь в фейсбук через твой телефон. У меня нет фейсбука.

Кесоян: Да при чем тут фейсбук?

Борисов: У меня есть блокнот и телефон с номерами друзей. И я - обыватель. Что делали люди, когда у них не было телевизора? Радио слушали? А ты знаешь, что радиоточка есть у каждого человека в советском мире и мы за нее платим до сих пор. И конец русскому миру настанет, когда включат всем эту радиоточку. Просто скажут: «Доброе утро» - и мы проснемся в другой стране. И тогда Света Кесоян выбросит свой айфон. А Мамут закроет «Афишу». Достаточно будет просто услышать: «Доброе утро, россияне». Но от включения радиоточки нас спасает существование людей типа Любы Аркус и журнала . А ты давно читала журнал «Сеанс»?

Кесоян: Я не видела его давно.

Борисов: Дам тебе - у меня два номера в машине лежат. Или вот Хржановский, который херачит в Лондоне свой фильм, он спасает нас от включения радиоточки. Леня Федоров, который на моих ушах записал альбом в Тель-Авиве. Или сделал в нашем «Проливе» с архитектором Бродским инсталляцию «Чайка-ласточка»… Бродский спасает. Нас от включения радиоточки спасают отличные люди.

Бутерброды с жареной скумбрией, копченым лососем, яичным салатом, сельдью, говяжьим тартаром, каждый 150 р

2 из 7

Суп из белых грибов с лапшой, 320 р

3 из 7

Запеченный цыпленок с жженым маслом, 750 р.

4 из 7

Пельмени со свининой, 390 р

5 из 7

Скумбрия на гриле, 560 р

6 из 7

Томленая говяжья грудинка с мятной перловкой, 580 р.

7 из 7

О метафизическом багете

Борисов: Мне вчера дочка говорит: «Если в школе спросят, чем папа занимается, я могу сказать, что мой папа открыл бардель?»

Кесоян: А еще не спрашивали?

Борисов: Нет, и это счастье. Ее вопрос означает, что мы детям привили страсть к русскому языку - даже к таким дурацким полупристойным образам. Но если ваши дети начинают шутить на языковом уровне, то можете почувствовать себя родителем. Я вот вчера разрешил ей смотреть телевизор: если у нее появилась ирония, то можно уже все тогда. В том же театре бывает оценка, работа с предметом. И конечно, весь ресторанный бизнес тоже театр. Или работа с предметом.

Кесоян: Тебя часто обвиняют, что в твоих местах есть нельзя.

Борисов: Ну да, ругали «Жан-Жак» про еду. В «Джон Донне» мы с Васей Уткиным подружились с Себби Кэньоном, который сделал ресторан «Воронеж» . Он австралийский мясник в четвертом поколении. И вот к нам как-то какая-то шпана пристала ночью - мы их на Никитском раскидали. Херову тучу лет назад, когда первый «Жан-Жак» открывался, нам меню делал шеф-повар «Белого квадрата». Как его зовут?

Кесоян: Эрик Ле Прово.

Борисов: Потому за год мы тогда все взорвали. «Жан-Жак» должен быть тем, чем он и является. Местом, которое в любой стране мира, в любом мегаполисе есть максимум в 100 метрах от любого подъезда жилого дома. Мы должны туда вернуться, в эту точку - «Жан-Жак» так был придуман.

Я его придумал, когда жил в Западном Берлине - очень немодном по тем временам. Я ходил в Paris Bar - это до сих пор легендарное место - и думал, какого хера я в своем любимом родном городе должен жить, не выходя из квартиры? Почему в пижаме моя девушка не может выйти в кафе на углу? Когда появились угги, они подтвердили мою идею о том, что в тапочках можно везде по ресторанам ходить: на босу ногу нацепил и пошел кофейку тяпнул. Это вся идея «Жан-Жака».

Есть проблема - где брать багет хороший утром? Но где-то он возьмется. Если багет будет нужен - он появится. Я уверен, даже в советские времена, даже не зная, что такое багет, были люди, которые каждое утро, может быть, каким-то метафизическим способом просыпались с багетом. Если он им был нужен.

Митя Борисов с партнерами и товарищами

Лара Кацова, телеведущая, бренд-шеф

Игорь Гурович, дизайнер

Елена Каменская, искусствовед

Василий Уткин, "главный редактор" пабов «Джон Донн»